Путь прост — вначале взобраться на стену с помощью верёвки с крюком. Оттуда — на черепичную крышу донжона. Кстати, черепица солидная, издали похожа на рыбью чешую, цвета красного кирпича. Пластины размером с небольшой щит, и прикреплены очень хорошо, причём встык, а не внахлёст. Как брусчатка на старых мостовых прежнего мира, или, если хотите, как кафельная плитка в ванной. С учётом того, что крыша покатая, абсолютно не понятно, за счёт чего они держатся? Ладно, спишу на магию, лучшего объяснения всему непонятному в любом мире всё равно, даже при необходимости, никому не сыскать.

С крыши я спустился на наружную сторону. Здесь можно уже не опасаться быть замеченным — снизу всю территорию лагеря перекрывала дощатая галерея. Вплоть до внешней стены… Вот я тормоз! Надо было сразу снаружи пробираться прямиком сюда, а не изображать из себя ниндзю среди хижин рудокопов. Но что сделано — то сделано.

Спускаюсь к ближайшему, забранному широкой плоской решёткой окну, и аккуратно заглядываю в ярко освещённое светом факелов помещение. Внутри совершенно безлюдно. Странно, как это, у Гомеза нет женщины на данный момент? Я уже нафантазировал, что увижу здесь Чани или Наталью, которых, по легенде, отправили в Болотный Лагерь незадолго до начала событий игры.

Тем не менее, мою задачу это только облегчало. Решётки запирались изнутри на примитивные защёлки, которые ничего не стоило открыть кинжалом. Пару минут тихой возни, и я внутри. Мог бы шуметь и громче — ночные сверчки так орали, что заглушили бы и куда более сильный скрежет металла.

Здесь всё обставлено точно как в игре. Пара сундуков, кровать под балдахином, похожее на грубый трон массивное кресло — вся мебель на своих местах. Разве что купальное корыто, у противоположной окнам стены, пока отсутствует. И жильцов нет.

С сундуками получился полный облом. Вскрыть их отмычками у меня не получилось. Странное дело, они были закрыты на замок, у которого полностью отсутствовал механизм! Щель для ключа имелась, а механизма не было — полностью гладкие стенки. Всё просто, как в электронном замке, только вместо магнитной карточки здесь требовался ключ. Бред какой-то, понятия не имею, за счёт чего это работает. Что, опять придётся списать на магию? Вот задолбало, это не логичное дерьмо! Раздосадованный, я выбрался из помещения и снова взобрался на крышу.

А с соседнем помещением вообще случился облом. Там кто-то спал на кровати у самого окна. К счастью, я услышал храп и увидел издававшее его тело раньше чем забрался в комнату. Пришлось карабкаться на верх самой высокой башни по её стене, а не пробираться коридорами. Так что я, по сути, прошёлся по башне снизу вверх, от чердака до кладовки. Ничего особо ценного не нашёл, попалась одна мелочёвка. Особенно много набрал опасных бритв, сделанных, по ощущениям, из самой натуральной нержавейки. Всякую посуду и шкуры, как и среднего качества оружие, трогать не стал, хотя место в инвентаре было.

Затем перебрался на внутреннюю часть донжона. Здесь в окнах даже решёток не было. В левом от главного входа помещении нашлось мало чего интересного, разве что амулет защиты от магии, и книга о магической руде. Но я собрал и подсвечники, и бритвы, и золотые монеты, имеющие хождения по ту сторону барьера.

В казарму стражников и домик магов даже не стал пробираться, воровать из кузни ржавые двуручники тоже почему-то душа не лежала. Посетил, правда, каморку рядом с ней, разжился ещё тремя шкурами мракориса и ещё несколькими бритвами. Просто цирк, сколько бритв валяется по сундукам в замке, а население рудников почти поголовно ходит небритое. За исключением обитателей Болотного Лагеря. Хотя, может именно здесь собака и зарыта, может эти бритвы — стратегический запас для торговли с болотниками. Кто знает…

Выбрался я с территории Старого Лагеря перед самым рассветом, не особо довольный результатами прогулки. Эликсиров достал только расходных — здоровья, маны и ускорения. Постоянного действия не нашёл ни одного, хотя точно помнил, что в игре их где-то здесь было несколько штук [32] . «Лучше бы я эту ночь провёл в пещере» с подобной мыслью носился я всю дорогу домой. Но искренняя радость Фэйт и Сиры примирила меня с обстоятельствами. Вот только сложилось впечатление, что именно мне радовалась только Сира, а Фэйт — в основном шкурам и золоту. Действительно, по ту сторону Барьера тридцать три шкуры мракориса, и одиннадцать тысяч пятьсот пятьдесят шесть монет, составляли целое состояние. Кстати, хвала чудо-сумке. Монеты были достаточно массивные, грамм по десять весом каждая. Без магии я бы их через стены тащить даже и не пытался бы.

Спать пока хотелось не сильно, поэтому сперва я отправился за дровами. Притащив через час солидную вязанку хвороста с верхнего карниза, всё-таки упал на дальнюю лежанку. Но сон никак не шёл, хотя спать вроде хотелось, и устал зверски. По прежней жизни не припомню подобного состояния.

Сира и Фэйт опять плескались у водопада. Тихонько свиристел местный пещерный сверчок. Солнечный луч проник в пещеру, пробившись сквозь спускающиеся с потолка у входа корни, и рисовал на дальней от меня стене причудливые узоры светотени. Постепенно я всё-таки начал засыпать. Но вот лёгкие тени на миг заслонили свет. Фэйт зашла в пещеру первой и молча направилась ко мне. А Сира, задержавшись у входа, тихонько произнесла «— Вот я и дома». Уже в полусне я, через силу, пробормотал в ответ:

— Ты вежливая, прям как японка какая-то.

Буквально через миг меня, за отвороты куртки, вздёрнули вверх тонкие но крепкие женские руки, и прямо перед собой я увидел до предела возбуждённые, прямо таки по-кошачьи светящиеся, глаза Сиры. Вот это скорость перемещения, почти на грани телепортации, ошарашенно удивился спросонья.

— Ч-что… Что ты только что сказал?

А следом меня огорошили слова Фэйт, сказанные отнюдь не на местном диалекте:

— Опа, кажется, вечер перестаёт быть томным.

И да, кто бы сомневался, сказано это было на чистейшем русском.

Ретроспектива 1

Родилась и первое время жила я на маленьком островке Кутиноэрабу, что в провинции Кагасима, в Японии. Остров имеет размер всего в тридцать восемь квадратных километров и целиком входит в состав национального парка Кирисима-Яку. Здесь тогда постоянно жило менее двухсот человек, но довольно часто приезжали туристы и учёные. Их привлекал расположенный на острове вулкан с одноимённым названием.

Своё раннее детство я помню не очень хорошо. Мои родители работали в гостиничном комплексе менеджерами, и работа для них была гораздо важнее меня. Поэтому я довольно часто оказывалась предоставлена сама себе даже в самом раннем возрасте, сколько себя помню.

А затем случилось извержение, которому позже присвоили пятый, максимальный, уровень опасности. Не удивительно — столб дыма и вулканического пепла поднялся вверх на девять километров, воздух вокруг настолько пресытился серой, что не годился для дыхания без противогаза или респиратора. Меня с матерью эвакуировали в первую очередь. Подобные случаи были предусмотрены, и планы эвакуации отработаны ещё со времён прошлого извержения Кутиноэрабу, произошедшего задолго до моего рождения. Но стихия — это стихия. Она может собрать свои жертвы на смотря ни на какие человеческие усилия. И в этом извержении погибло восемь человек. Одним из них был мой отец, пытавшийся спасти группу туристов. Я ведь говорила, что для моих родителей работа была гораздо важнее меня?